Важный вопрос заключается в том, писал бы писатель X книги, если бы они категорически не продавались. Ну то есть совсем. Как у Колупаева в рассказе "Зачем жил человек". Многие ли будут готовы писать в этом случае - если слава и пряники не только ему не достанутся, а наоборот, достанутся гарантированно, но кому-то другому.
Да, конечно, "не может не писать" и великий автор и махровый графоман. А вот кто есть ху - как раз определят читатели. Не мешали же нам тонны макулатуры в золотое времечко находить драгоценные крупицы по разнообразным захолустным печатным изданиям. Не мешали.
Нет, не жировали, ни разу не жировали братья Стругацкие на щедротах государственных.
И Галич, как поёт в песне Михаил Кочетков: "А талант ведь и мог бы, играючи, жить да жить себе брат, припеваючи, ты представь только - песни бы Галича пел бы краснознамённейший хор".

Многие из наших, оставаясь носителями ушедших настроений, выросшие на великих книгах предтеч, крайне редко добивавшихся коммерческого успеха - именно они сейчас своим талантом и честным трудом стали наиболее коммерчески успешными авторами.
Это, с одной стороны, прекрасно, а с другой стороны вовлекает в круговорот воды в природе и в дискуссию о метаморфозах авторских прав.
Шизофрения, как и было предсказано :) величайшим автором, не заработавшим своим гением золотого джакузи.
Как вы бумаете, братия во фэндоме, если бы Михаилу Афанасьевичу явмлся Воланд и предложил выбрать между успешной судьбой модного богатого литератора и трудной судьбой автора величайшей книги - что бы н выбрал? Что?
Возможно ли совмещение первого со вторым и, если да, то в какой степени?
И что выбрал бы каждый из нас?
Простите за многабукоф. Ваш Битюцкий